Когда Ростропович регистрировал в районном загсе по месту прописки Вишневской свой брак, регистраторша сразу узнала знаменитую солистку Большого театра и поинтересовалась, за кого же она выходит замуж. Увидев довольно-таки невзрачного жениха, регистраторша сочувственно улыбнулась Вишневской, а с трудом прочитав фамилию «Ро… стро… по… вич», сказала ему:
— Ну, товарищ, у вас сейчас есть последняя возможность сменить свою фамилию…
Рубинштейн в Вене
Когда Антон Рубинштейн гастролировал в Вене, он столкнулся с очень скупым антрепренером.
Переговоры об оплате концертов сильно затягивались, и тогда Рубинштейн заявил:
«Хорошо! Я согласен получить половину обычной суммы, но и играть буду вдвое тише обычного!»
Мы все поем…
Однажды Шаляпин после спектакля вышел из Большого театра и сел на извозчика. Когда они отъехал, извозчик спросил:
-А ты господин, чем занимаешься?
-Да вот пою.
-Я о другом. Я спрашиваю чем ты занимаешься? Петь — это мы все поем. И я пою когда грустно становится. Я спрашиваю, что ты делаешь?
Кто тренер?
В 1953 году Давид Ойстрах был на гастролях в Англии, и посол СССР устроил приём в честь великого музыканта. В разгар банкета к Ойстраху подошёл советский атташе по культуре, сделал множество комплиментов маэстро, а потом поинтересовался:
«Вы так хорошо играете на скрипке, но я давно хотел спросить, кто вы по профессии?»
Ойстрах чуть не поперхнулся:
«Я — скрипач».
Атташе немного смутился:
«Конечно, конечно. А кто ваш тренер?»
Ойстрах — дирижёр.
В конце своей блистательной карьеры Давид Ойстрах стал увлекаться дирижированием, и его концерты всегда вызывали большой интерес.
Ойстрах однажды признался:
«Поймал себя на неожиданном ощущении: обычно в день выступления я после обеда отдыхаю и часок сплю, затем беру скрипку и начинаю потихоньку разыгрываться. А вчера, поднявшись, потянулся было за инструментами, и вдруг вспомнил: ба, да я же сегодня дирижирую! И так хорошо стало на душе».
Пусть висит!
В кабинете композитора Дмитрия Шостаковича рядом с портретом Бетховена одно время висел портрет Матвея Блантера.
У Шостаковича спросили:
«Дмитрий Дмитриевич! Чем объяснить такой ваш выбор?»
Шостакович ответил просто:
«Бетховена я очень люблю, а этот cам Мотя принёс и повесил. Ну, и хорошо, пусть висит…»
Россини — Я тоже
Как-то на вечеринке в богатом доме, куда был приглашен Россини, одну даму попросили спеть. Она долго жеманилась, но в конце концов согласилась спеть каватину Розины из «Севильского цирюльника». Прежде чем начать, она обратилась к Россини:
— Ах, маэстро, если бы вы знали, как я боюсь!
— Я тоже, — отозвался Россини.
Эротичный инструмент
Один из друзей Растроповича решил подшутить над ним:
«Слава! Ты играешь на очень эротичном инструменте — зажимаешь его между ног, водишь туда-сюда смычком…»
Растропович перебил собеседника:
«Что ты, самый эротичный инструмент — это кларнет».
Поздравление
К французскому композитору Морису Равелю постоянно обращался за советом один совершенно бездарный коллега.
— Вот, маэстро, — однажды сказал он, — это мое последнее сочинение!
— О, мосье! — сказал Равель обрадованно. — В таком случае я от души вас поздравляю!
Композитор Бородин — Ради бога, как тебя зовут?
Выдающийся ученый и композитор Бородин был весьма рассеянным человеком. Как-то он поехал за границу. Во время проверки паспортов на пограничном пункте чиновник спросил, как зовут его жену. Бородин в то время думал про что-то свое и не понял сразу вопроса. Чиновник посмотрел на него с подозрением:
-Не знаете как зовут вашу жену?
В этот момент в помещение вошла его жена Екатерина Сергеевна. Бородин бросился к ней:
— Катя! Ради бога, как тебя зовут?
Веский довод
Когда Растроповича и Эмиля Гилельса пригласили на длительные гастроли в США, их, разумеется, отпустили, но без жён. Музыканты обратились к министру культуры СССР Фурцевой с просьбой о разрешении выезда и для их жён. Фурцева обещала помочь, но попросила написать официальное заявление.
Просьба Гилельса выглядела так:
«Поскольку я страдаю заболеванием печени и нуждаюсь в специальном уходе, а гастроли в США намечены на два с половиной месяца, прошу направить со мной мою жену».
Просьба Растроповича выглядела совершенно иначе:
«Поскольку я абсолютно здоров и еду в на два с половиной месяца, прошу разрешить выезд с женой».
Выезд жёнам музыкантов разрешили, но они так и не поняли, чей довод оказался более убедительным для властей.
Плата Паганини
Однажды, опаздывая на концерт, Паганини нанял извозчика и спросил:
— Сколько стоит доехать до театра?
— Десять франков, — ответил извозчик.
— Вы шутите? — удивился Паганини, так как извозчик назвал сумму в десять раз большую, чем обычно.
— Нет, не шучу. Вы ведь берете по десять франков за билет с каждого, кто приходит слушать, как вы играете на одной струне.
— Хорошо, — ответил Паганини, — я заплачу вам десять франков, но только в том случае, если вы довезете меня до театра на одном колесе.
Наказание
Когда Растропович стал укрывать на своей даче опального Солженицына, вскоре последовали санкции со стороны властей. Фурцева вызвала к себе музыканта и в резкой форме заявила:
«Мстислав Леопольдович! Ваша акция идёт вразрез с политикой государства, и мы вынуждены соответственно отреагировать. За границу посылать не будем, можете гастролировать по стране».
Растропович искренне удивился:
«А что, концерты на родине вы считаете наказанием?»
Вагнер и переводчик
На репетиции в Лондоне Вагнер был очень недоволен трубачами и закричал:
«Скажите этим ослам, что, если они не будут играть прилично, то я выкину их вон!»
Переводчик-музыкант внимательно выслушал Вагнера и перевел:
«Джентльмены! Маэстро вполне отдает себе отчет в тех затруднениях, которые вызывает у вас его музыка.
Он просит вас сделать все, что в ваших силах, и ни в коем случае не
волноваться».
Вагнер и Обер
Когда Рихард Вагнер приехал в Париж, он встретился там с французским
композитором Франсуа Обером.
Во время беседы Обер заметил, что ему понадобилось тридцать лет для того, чтобы понять, что у него нет музыкального таланта. Вагнер на это улыбнулся:
«И тогда, конечно, вы оставили занятия музыкой».
Обер возразил:
«Ну, что вы! Тогда я уже был слишком знаменит для этого!»
Нога Пуччини
Однажды итальянский композитор Джакомо Пуччини сломал себе ногу и попал в больницу.
Когда друзья навестили его там, то он удивил их тем, что весело встретил их и, показывая на свою ногу, сказал:
«Я так счастлив, друзья! Мне уже начали сооружать памятник!»
Совсем по-русски
Когда в СССР развернулась борьба с космополитизмом, известному дирижёру Борису Хайкину предложили сменить фамилию. Он отказался:
«Фамилию менять не стану, но готов на компромисс — согласен заменить вторую букву; тогда моя фамилия будет звучать совсем по-русски».